Выступления и доклады

Индустриальные технологии требуют максимальной стандартизации всех факторов производства, включая рабочую силу. В их рамках главная производственная ценность человека заключается в его стандартных навыках, позволяющих с минимальной адаптацией использовать его в стандартных производствах. Профессиональные навыки, такие же одинаковые, как и типоразмеры изделий, способствуют выработке и господству унифицированной, усредненной культуры, - и, соответственно, единству общества.

Это касается всех особенностей, включая этнорелигиозные. Крупная промышленность вываривала и перемалывала работников разных национальностей и вер, стирая в своих цехах их культурные различия и переплавляя их в единую общность, по своей природе не национальную, но классовую. Идеология интернационализма отражала этот процесс и, выражая потребность производства в стирании этнорелигиозных различий, мешающих стандартизации рабочей силы, была прогрессивной для индустриальной эпохи.

Информационный технологический базис делает наиболее востребованными не общие навыки механической работы, но творческие способности. Главное условие успеха - не общие черты, соответствующие стандарту, но именно отличия.

Способность «выделиться из общей массы» давала конкурентные преимущества и раньше, - но в индустрии ее рыночная ниша была мала. Найти спрос могли лишь немногие выделившиеся из общей массы, а остальным просто не оставалось места. Индустриальные технологии обрекали их либо на отторжение и люмпенизацию (в культуре – в форме пресловутой «богемы»), либо на возвращение в ряды стандартизированной рабочей силы.

Постиндустриальные, информационные технологии качественно усилили потребность в отличиях и превратили особенность не только в главное, но и в общедоступное и встречающее массовый спрос конкурентное преимущество. Если в индустриальном производстве конкурентоспособность работника достигалась за счет унификации, то в постиндустриальных производствах интересы конкурентоспособности требуют противоположного: культивирования этих отличий, разнообразия особенностей носителей рабочей силы.

Эта потребность разрушает общества, в первую очередь мультинациональные, так как потребность в отличиях находит прежде всего этнокультурное выражение.

Непонятно, как сохранять (и можно ли вообще сохранить) целостность традиционных обществ в условиях объективно провоцируемого информационными технологиями роста сепаратизма всех видов. Это касается не только национального и религиозного, но и культурного сепаратизма, а также разрушающего общества навязывания им (обычно под маской политкорректности) приоритета любых меньшинств как таковых (об особой роли сексуальных меньшинств см. параграф 6.8).

Глобализация стимулирует и маргинальное потребление. Рост масштабов рынков и формирование на них глобальных монополий делают борьбу за стандартного потребителя доступную лишь немногим гигантам. Участие в этой схватке большинству производителей не под силу, - но углубление специализации снижает конкуренцию. Упрощение коммуникаций позволяет найти достаточное число потребителей самому экзотическому товару, - и важным направлением бизнеса становится удовлетворение маргинальных потребностей.

Представления о бизнесе, следующим за меняющимся спросом, устарели еще сильнее представлений о капитализме свободной конкуренции, лежащих в основе либерализма.

Суть превращения западной цивилизации в «общество потребления» как раз и заключается в том, что производство перестало следовать за спросом и начало само создавать его, преобразуя, а все чаще – и порождая предпочтения потребителя в соответствии со своими потребностями. Технологии формирования сознания стали высшим проявлением этой тенденции.

Именно порождение и углубление все новых потребностей - инструмент, которым современные технологии преобразуют общество, порождая новые формы поведения, образы действия, стили жизни – и, соответственно, социальные структуры. Структуры и психология общества стали прямым объектом активного преобразования бизнесом, расширяющим спрос (см. также параграф 6.8).

Пример 24

Неожиданное влияние технологий на социальную жизнь

Влияния коммерческих интересов на социальное развитие не следует преуменьшать.

Так, сексуальная революция в США в 60-е годы ХХ века, помимо объективных обстоятельств (вроде взросления поколения послевоенного «бэби-бума») подстегивалась стремлением владельцев мотелей обеспечить приток неженатых пар.

В СССР массовое строительство жилья со второй половины 50-х резко упростило интимные отношения вне брака. Ведь пуританство официальной советской морали, помимо политической потребности, было вызвано и жилищным кризисом.

Возможность же приобретения кооперативной квартиры при всей жесткости финансовых условий (более жестких, чем, например, в Австрии в то же время) создала среди других качественно новых явлений и такое, как развод сорокалетнего обеспеченного преподавателя ВУЗа с женой-ровесницей (которой оставлялась старая квартира) и женитьба на студентке с последующей жизнью в кооперативной квартире.

Создание производством новых форм спроса продолжается, по крайней мере, с 50-х годов ХХ века, но технологии формирования сознания форсировали этот процесс.

Так, если некоей компании при помощи выхода на глобальные рынки (например, через Интернет или транснациональные сети клубов) удалось реализовать значимую для нее партию предметов, по каким-то причинам позиционированных ею как «розовый-галстук-с-пищалкой-для-хромых-негров-индивидуалис-тов-нетрадиционной-ориентации», то она получила серьезный стимул к созданию, всемерному распространению и пропаганде привлекательности соответствующего образа.

Многие компании успешно специализируются на схожих по экстремальности товарах. Более привычный пример - современная одежда, призванная «подчеркивать индивидуальность» во всех ее проявлениях – от безумных молодежных «прикидов» до фантасмагорических, но успешно продаваемых (и не менее успешно демонстрируемых покупателями!) деловых костюмов.

Масштабное внедрение «подчеркивающих индивидуальность» образов и стилей поведения делает их привлекательными. При наличии заметного числа действующих таким образом компаний это дробит структуру обществ, затронутых соответствующими технологиями формирования сознания, и выделяет в них значительные в совокупности маргинальные группы и субкультуры.

Потребность в устойчивости (а в идеале – расширению) сбыта заставляет бизнес вкладываться в поддержание устойчивости (а в идеале – экспансии) этих субкультур, что делает разделение на них общества постоянным, не преходящим в соответствии с мимолетной модой. И мода, воспринятая в молодости (а молодежь является идеальной мишенью для создателей новых субкультур в силу неустойчивости психики, стремления к новому и оригинальности, а также максимального времени предстоящего потребления) становится усилиями бизнеса устойчивым образом жизни.

В результате уже никого не удивляют 60- и даже 70-летние хиппи, 40- и 50-летние байкеры и «металлисты».

Но возникновение маргинальных типов потребления и порождение ими устойчивых маргинальных социальных групп - лишь одно из направлений распада информатизированных обществ.

Технологии формирования сознания направлены бизнесом не только на описанное создание новых социальных групп (предъявляющих в соответствии с новым предложением новые виды спроса). Они ориентированы и на уже существующие социальные группы - носители специфических типов потребления. Наиболее укрупненные из них - домохозяйки, молодежь, пенсионеры, госслужащие и так далее, причем каждая из них в зависимости от решаемой маркетинговой задачи может дробиться на более мелкие подгруппы.

Применение информационных технологий к существующим социальным группам более распространено, чем направленное на создание новых групп. Ведь это больший, более однородный по составу и более подготовленный к воздействию человеческий материал, чем маргинальные группы, требующие усилий по их поддержанию и рентабельные только в глобальных масштабах.

Коммерческий потенциал значимых социальных групп привлекает крупный бизнес, вытесняющий мелкий и средний в маргинальные сегменты. С политической же точки зрения маргинальных социальных групп обычно и вовсе нет, так как они распределены по разным политическим пространствам. Меньшая размерность последних по сравнению с глобальными рынками до последнего времени делала затраты на формирование политического сознания маргинальных социальных групп, в отличие от их экономического сознания, нерентабельными, - хотя госперевороты в форме «цветных революций», а до того феномен международного волонтерства свидетельствуют о формировании глобальным управляющим классом в своих целях глобальных же политических либеральных субкультур.

Таким образом, формирование сознания маргинальных социальных групп - удел малых и средних компаний. К значимым же группам эти технологии применяют все – и коммерческие, и политические пользователи этих технологий, включая глобальные монополии. В итоге значимые социальные группы информатизированных обществ испытывают большее и более разнообразное, чем маргиналы, давление технологий формирования сознания.

Относительно крупные социальные группы, значимые с точки зрения потребления, становятся почти таким же объектом концентрированного применения этих технологий, как и общественная элита (к чему это ведет для элиты, показано в параграфе 5.3.). Эксплуатируя их отличия от остальных социальных групп, эти технологии неизбежно усиливают эти отличия, обособляя «целевую» социальную группу. Результат - усиление внутренней раздробленности, разъединенности информатизированного общества.

Даже когда технологии формирования сознания направлены на решение универсальных задач и применяются ко всему обществу, различные социальные группы в силу объективных различий реагируют на одни и те же воздействия по-разному. (Массированное применение технологий формирования сознания мешает их «тонкой настройке» и может обеспечить лишь самый общий учет специфики восприятия даже значительных социальных групп.)

В результате «информационный пресс» усугубляет психологические различия между базовыми социальными группами и разрушает социальную ткань общества, которое быстро, глубоко и, главное, устойчиво сегментируется.

На это накладывается простимулированная упрощением коммуникаций миграция, прежде всего в развитые страны, резко выросшая с началом глобализации (даже до безумного приглашения Меркель «беженцев» из мусульманских стран в Германию в 2015 году для отвлечения среднего класса от его обнищания – см. параграф 9.1 - вытеснением из его сознания мотива благосостояния мотивом безопасности).

Но главная причина миграционного взрыва - победа Запада в холодной войне. Она вызвала бегство населения бывших соцстран и неразвитого мира (за который перестали конкурировать) от разрухи, хаоса и насилия, насаждаемых победителями (не стоит забывать, что демографические последствия либеральной политики 90-х и либеральной социально-экономической политики в последующие годы только в России сопоставимы с демографическими последствиями гитлеровского нашествия [354]). Бегство достигло такой интенсивности, что развитым странам уже давно пришлось, забыв треп о правах человека, лихорадочно взяться за восстановление пресловутого «железного занавеса» - не с Востока, а с Запада, включая копирующие Берлинскую (и местами, как на границе Израиля с Палестиной, неизмеримо более грандиозную) стены на границах.

Иммиграция усилила внутреннюю разнородность развитых обществ, дополнив ее социальный характер более значимой и разрушительной этнической и культурно-цивилизационной разнородностью.

"Объяснение происходящих событий - в моей исчерпывающей книге (13-е издание) "Конец эпохи: осторожно, двери открываются!"

Том 1. Общая теория глобализации - перейти по ссылке.

Том 2. Специальная теория глобализации - перейти по ссылке.

В электронном виде:

Том 1. Общая теория глобализации - перейти по ссылке.

Том 2. Специальная теория глобализации - перейти по ссылке.

Кроме того, рекомендую моя книга о том, как не выживать, а жить под властью одичалых строителей блатного феодализма: "Жизнь в катастрофе: победи кризис сам!" (издание пятое) - перейти по ссылке.

Исчерпывающая книга А.В.Островского (и, кроме того, образец проверки фактов, "мануал по фактчекингу") "Солженицын. Прощание с мифом" с предисловием А.И.Фурсова и моим послесловием - перейти по ссылке.

Художественное осмысление современной сюрреалистической эпохи - в моей книге "Праздничный ад свободы" - перейти по ссылке.